Религиозная власть и ее посреднические функции

В последние десятилетия проблемы религии и религиозности поднимаются в СМИ, где появляются религиозные программы, а священнослужители привлекаются к участию в ток-шоу; религиозными сайтами заполнен Интернет. Церковь все настойчивее пытается влиять на жизнь общества. Прежде чем приступить к анализу результатов опроса поясним наше видение изучаемой проблемы и социологического смысла, который вкладывается в понятие религиозности. Данная тема всегда будет оставаться более чем актуальна. Вопросы роли религии в жизни общества затрагивали классики социологической мысли от Конта до Вебера. Приходится констатировать, что сегодня социология религии в России не представляет собой теорию среднего уровня, обладающую научным весом, опирающуюся на богатую традицию, и научные школы, которые были бы способны достаточно полно исследовать религиозную жизнь общества. Тем важнее обращение к взглядам классической социологии. Одну из наиболее убедительных трактовок роли института религии дал Э. Дюркгейм, причем с сугубо материалистических позиций. Его базовое предположение состояло в том, что религия представляет собою вовсе не иллюзию, а нечто вполне реальное. Будучи сам атеистом (а точнее, просто неверующим), в эпоху нарастания противостояния науки и религии, он считал, что задача науки состоит не в том, чтобы бороться с религией, а, скорее, в том, чтобы объяснить социальные функции религии. С одной стороны, он не видел причин, по которым должен существовать некий трансцендентный, сверхъестественный Бог, не говоря уже о множестве богов и богинь, ангелов, дьяволов, демонов или духов, в которых люди различных религий веровали на протяжении тысячелетий. С другой стороны, возникает вопрос: как могли люди впадать в заблуждение на протяжении всей человеческой истории и даже предыстории? (Под историей мы понимаем период цивилизации, т.е. развития обществ, обладавших письменностью; под предысторией - эпоху дикости и варварства, сведения о которой сохранились в археологических и палеонтологических находках.) Как могут эти виды верований сохранять влияние среди населения сегодня, в нашем рациональном и секуляризованном мире? Должно существовать нечто, соответствующее этим религиозным верованиям, что-то реальное, что могли символически увидеть люди под маской богов. Реальность, которая представляется верующим как боги, в действительности не то, чем провозглашают ее верующие, тем не менее, она существует и имеет очень мощную символическую силу. В поисках ответа на эти вопросы необходимо было, прежде всего, понять, что общего во всех известных религиях - от примитивных тотемических воззрений до монотеизма.

Таким образом, этому пункту соответствуют как уголовные преступления, описываемые в ст. 282 УК (возбуждение ненависти или вражды к людям или группам лиц или унижение достоинства людей по ряду признаков, включая отношение к религии), так и сходные, но не уголовные деяния9; так что, например, газета может быть закрыта за публикацию, автор которой не будет привлечен при этом к уголовной ответственности. само понятие религиозной и тому подобной «розни» скопировано из текста Конституции (оно существовало в советском праве и ранее, в ст. 74 УК рсфср, предшественнице ст. 282 УК рф), но использование его без достаточных ограничений чревато чрезмерным ограничением свободы слова и других свобод. Ведь «рознь» — гораздо более широкое понятие, чем «ненависть» или «вражда», и она может быть возбуждена как косвенное следствие каких-то действий или высказываний, которые, быть может, не были на нее направлены и вообще не имели антиобщественной направленности. Человек не должен нести ответственность за отдаленные, тем более — за гипотетические последствия, как предполагает эта формулировка. сама эта проблема не нова для правосудия, и то решение, которое предлагает закон «О противодействии экстремистской деятельности», противоречит решению, предлагаемому в практике европейского суда по правам человека. Наказание только за высказывания, которые могут вызвать рознь, но не возбуждают ненависть и не призывают к незаконным действиям, противоречит ст. 10 европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но такое наказание противоречит и основам российского права, так как в деле должно быть рассмотрено наличие виновного умысла. Умысел может быть, конечно, не прямой, но нельзя и возложить на человека или организацию ответственность за последствия, которые даже не предполагались. еще большее недоумение вызывает второй из приведенных выше пунктов, о «религиозном превосходстве». Какого рода превосходство считается предосудительным пропагандировать, закон не проясняет никак. Таким образом, не исключено понимание этого превосходства в собственно религиозных терминах: не «последователи религии Х — идиоты или мошенники», а, например, «наши единоверцы спасутся, а остальные погибнут в адском пламени». Можно было бы рассчитывать, что правоприменение будет избегать принимать религиозную интерпретацию неравенства, но обширная практика последних лет показала, что рассчитывать на это как раз нельзя. В совокупности эти пункты могут также пониматься и так, что религиозная критика — в адрес той или иной веры или религиозной организации, как с позиций другой веры (включая полемику внутри одной религии), так и с внерелигиозных позиций, — тоже возбуждает рознь и утверждает чье-то превосходство, то есть является экстремистской. Большое количество случаев, когда правоприменение именно так и понимало религиозную полемику, побудило Верховный суд рф в своем постановлении от 28 июня 2011 г. сформулировать четкую правовую позицию: Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды. Конечно, обороты «в частности» и «в том числе» ослабляют тезис Верховного суда, но все же он ясно дал понять, что предпочтительно понимать под возбуждением ненависти. И уж совсем определенно здесь сказано, что понимать таким образом нельзя. Правда, надо иметь в виду, что рассматриваемое постановление напрямую относится только к уголовному правоприменению, а не к гражданским делам, включая запреты экстремистских «информационных материалов» и запрет деятельности организаций как экстремистских. Чтобы не приводить примеров решений судов в «глубинке», то есть в ситуации, когда возникает соблазн обвинить прокуроров и судей в некомпетентности, укажем именно на решение самого Верховного суда, принятое за полтора года до июньского пленума 2011 года. 8 декабря 2009 г. Верховный суд утвердил решение о запрете таганрогской организации свидетелей Иеговы, то есть подтвердил признание организации экстремистской исключительно на основании того, что в ряде текстов свидетелей Иеговы утверждалось превосходство их веры, содержалась критика других религий и религиозных организаций, а также пропагандировался запрет переливания крови, который, как бы к нему ни относиться, не имеет совсем уж никакого отношения к определению экстремистской деятельности. Таким образом, на сегодняшний день можно было бы предполагать, что жесткие ограничения понимания концепции «возбуждения вражды», установленные Верховным судом в 2011 году, пусть и нарушались ранее, но все же действуют хотя бы в сфере уголовного правоприменения. Например, в 2012 году в Забайкалье свидетели Иеговы супруги раитины были осуждены по ст. 282 УК за распространение запрещенных за экстремизм текстов своей религиозной организации, но позже Забайкальский краевой суд отменил приговор Читинского районного суда и признал за раитиными право на реабилитацию. Возможно, тот факт, что в отношении Pussy Riot было выдвинуто обвинение в хулиганстве, а не в возбуждении ненависти, — тоже заслуга того постановления Верховного суда. Но при этом сама логика приговора участницам Pussy Riot полностью противоречит постановлению: критика в адрес религиозной организации (пусть и грубая по форме) выдается в приговоре за проявление ненависти к православным людям. Таким образом, можно сказать, что разъяснения Верховного суда не смогли переломить сложившуюся практику правоприменения. Да и трудно это сделать, не меняя собственно законодательства, дающего слишком много оснований для превратных интерпретаций.

1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли, 1994. 2. Баранников В.П., Л.Ф. Матронина. Динамика религиозности в информационном обществе. Журнал "Социс", 3-е издание, 2005 3. Вебер М. Наука как призвание и профессия // М. Вебер. Избранное. М, 1990. 4. Веремчук А.Ф. Социология религии // Учебное пособие для студентов вузов – М:, 2009. – 319 с. 5. Box И. Социология религии, 1995. 6. Гараджа В.И. Религия как предмет социологического анализа, 1995 7. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни, 302 с. 8. Жеребятьев М., Феррони В. Феномен новых религиозных движений. - М: Наука, 1996 9. Иванов Р.М. Роль религии в жизни общества, 62 с. 10. Конт О. Закон трех стадий истории, 2007. 24 с . 11. Мечковская Н.Б. Язык и религия. М.: ФАИР. 1998. 12. Ромин К.А. Споры религий, 2011 13. Синелин Г. Я. "Циклы секуляризации в истории России", 2012. 14. Синелин Г. Я. Этапы изменения религиозности населения в России, 2008 15. Яблокова С.В. Социология религии // – М.: Мысль, 2010. – С. 42 16. Адорно Т. Типы и синдромы. Методологический подход // Социологические исследования. – 1993. – № 3. – С. 75 – 85. 17. Арапова Н. Культурный плюрализм в условиях глобализации культурных и информационных процессов // Российская пресса в поликультурном обществе: толерантность и мультикультурализм как ориентиры профессионального поведения (Материалы исследований и научно–практической конференции). – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:// www.tolerance.ru. 18. Асмолов А.Г. Психология обыкновенного фанатизма // Век толерантности: научно-публицистический вестник. – М.: Изд-во МГУ, 2001. – С. 24 – 32. 19. Бакиева Г.А. Социальная память и толерантность. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.freenet.kg/jornal/n4/JRNAL409. htm, свободный, 17.12.2005. 20. Басков А.Ю. Философия социальных процессов: толерантность и полисубъектность // Толерантность и полисубъектная социальность: материалы конференции. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. – С. 71 – 74. 21. Батыгин Г.С. «Социальные учёные» в условиях кризиса: структурные изменения в дисциплинарной организации и тематическом репертуаре социальных наук // Социальные науки в постсоветской России / под ред. Г.С.Батыгина, Л.А.Козловой, Э.М.Свидерски. – М.: Академический проект, 2005. – С. 6 – 107. 22. Безюлева Г.В. Толерантность в педагогике. – М.: Издательский центр АПО, 2002. – 92 с. 23. Бескровная Н., Герчиков В. Управление персоналом в российском малом бизнесе // ЭКО. – 2006. – № 9. – С. 140 –145. 24. Вернер З., Люгия Л. Руководить без конфликтов. – М.: Экономика, 2001. –133 с. 25. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения в 2 т. – М.: Мысль, 1991. – Т. 2. – 736 с. 26. Грачев М.В. Суперкадры: Управление персоналом в международной корпорации. – М.: Дело Лтд, 2005. – 490 с. 27. Жуплев А.В. Руководитель и коллектив. – Ставрополь: Кн. изд-во, 1006. – 238 с. 28. Strathern A., Stewart Pamela J. Violence: Conceptual Themes and the Evaluation of Actions // Polylog: Forum for Intercultural Philosophy 5 (2004), no 5, 2004. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://them.polylog.org/5/fga-en.htm. 29. Wendy, B. Regulation aversion: tolerance in the age of identity and ampire. – Princeton; Oxford: Princeton university press, 2008. – XI, 268 p.